Князь Владимир Старинов - 2 - Страница 28

Гирон чуть поклонился и первым вошел в дверь, показывая дорогу.

Глава 5

Разговор с пленными не очень много дал как из-за отсутствия времени провести обстоятельный разговор, так и из-за того, что выбранные солдаты не очень долго служили под командованием герцога. Похоже, выбрали первых, кого нашли. Немного подумав, Володя отправился в подвал… раз уж все равно здесь, почему бы не поговорить? Раймонд сидел в той же позе, в которой его оставил Володя в последнее посещение. На миг он даже испугался, что тот умудрился каким-то образом покончить с собой. Но нет, едва скрипнула дверь, как Раймонд поднял голову и посмотрел на вошедшего. Кривова-то усмехнулся.

—Ваша светлость. Решили навестить меня?

—Решил поинтересоваться вашим решением.

—Вроде бы двое суток еще не истекли. Как продвигаются ваши дела по изучению моих документов?

Володя на мгновение задумался, потом пожал плечами, словно решив какой-то спор сам с собой, залез в сумку, покопался среди бумаг, достал одну и расстелил перед скованным пленником, давая ему возможность прочитать ее, при этом внимательно наблюдая за пленником и только потому заметил, как тот слегка побледнел.

—Ты это собираешься отправить командиру десанта? Ха. Ничего не выйдет. Я держал контакт только с бароном Розентерном.

—Почему-то мне кажется, — отозвался Володя, складывая лист, — что сейчас ты мне врешь. Нет, с бароном связь у тебя была, но этот же шифр наверняка есть и у герцога. Не может не быть, ибо твоя задача здесь начиналась только в момент полноценной осады, а это уже когда прибывают все силы. Зачем тогда ты подкупал этих кретинов из бандитов? Кстати, спасибо вашему королю за арбалеты. Очень хорошие, простые и надежные. Для ополченцев в самый раз.

Раймонд сморщился словно лимон проглотил.

—Не понимаю я все же, почему ты встал на защиту города?

—А теперь это не все ли равно?

—Просто хочу понять. Знаешь, что мне обидно? Я не хочу предавать, пусть даже стану предателем в глазах короля благодаря этому, — Раймонд кивнул на сложенный лист бумаги в руке мальчика, — и смерти не боюсь, но мне очень интересно, чем же все закончится. Ты очень странный… Плохо, недооценил.

—Как я понимаю, решение ты принял?

—Предателем я не стану.

Володя кивнул и встал.

—У тебя еще есть время подумать.

По дороге к морю, на побережье которого проходи обучение ополченцы Володя задумался о местной структуре общества, пытаясь соотнести ее с земной. Раньше ему не хватало знаний, потом времени, сейчас, неторопливо продвигаясь по улицам, он впервые попытался разобраться. Если он ничего не упустил, то здесь как раз только недавно, относительно, конечно, стало формироваться рыцарство, а потому эта каста еще не была устоявшейся и продвижения, судя по всему, осуществлялось довольно легко. Потому Филлип не удивился, когда Володя пообещал произвести его в рыцари. Кажется, при изрядной доли нахальства, можно и самого себя произвести в рыцари.

Были еще тиры… сначала Володя полагал, что это просто местный синоним рыцаря, но быстро понял, что это не так. Тир, в отличие от рыцаря, было младшее дворянское звание и гербы имели право носить именно тиры, рыцарям же полагался всего лишь дополнительный штрих к уже существующему гербу – алая окантовка, как символ военного служения. Так что сам Володя, по меркам здешнего общества, рыцарям не был, хотя его высокий титул и позволял обходиться без этого. Осталось еще разобраться давались ли какие привилегии рыцарям или нет. Тут аналогии скорее можно было найти в России восемнадцатого века, чем в Западной Европе: потомственное дворянство – тиры и личное дворянство – рыцари. То есть одни гарантировали дворянство себе и своим детям, а вторые хоть и были дворянами, но на их детей это привилегия не распространялась. Конечно, продолжая служить честно и непорочно, такие люди имели очень большие шансы получить потомственное дворянство, из-за чего и служили.

Правда если в России человек по определению не мог быть одновременно и личным и потомственным дворянином, то здесь никто не мешал быть и рыцарем и тиром. В общем, немного запутано, а потому разбираться и разбираться. Володя вздохнул… было бы еще время.

Наконец их кавалькада выехала к берегу, где на довольно большом пустыре и происходило обучение. Подъехав поближе, Володя некоторое время просто смотрел, как сержанты гоняли людей, заставляя их держать строй, вон там обучали действовать копьями и щитами. Обучались здесь по тем наставлениям, которые давал мальчик офицерам… хм… Бывшие рабы и преступники, которые вызвались защищать город в обмен на свободу. Правда вот командовать ими никто не хотел. Все благородные воротили носы: командовать рабами? Фи!!! Как можно!

Правда, нет худа без добра. Получив такую реакцию при попытке назначить офицеров Володя обратил внимание на самих бывших рабов и уже их них продвигал отличившихся, получив возможность выдвигать людей опираясь на их личные качества, а не на происхождение. Даже времени не пожалел, чтобы наблюдать за ними на первой тренировке, заметил самых активных, собрал, поговорил, обсудил возможные способы их применения в обороне города, выслушал предложения, после чего и назначил командира и старших офицеров, а дальше уже они должны были назначить остальных. С этого подразделения Володя и начал реформу армии – раз уж получил в свое непосредственное подчинение отряд, который никак не связан местными традициями в военной области, то не воспользоваться этим было грешно. Пусть многие рабы и служили раньше, но… Для начала он долго растолковывал назначенным офицеры ту организационную структуру, которая ему нужна, какие отряды должны быть в полку, новое введенное слово, расписал воинские звания. Здесь до такого еще не додумались. Все благородные на командирских должностях – офицеры. А там… командир копья в коннице. Копье – сорок… пятьдесят… сто человек, кто сколько может содержать. В общем, бардак полных и кошмар для снабжения. Однако в коннице хоть какой-то порядок был, в пехоте и о таком не думали, потому основной тактической единицей в пехоте являлась толпа, для удобства разбитая на весьма условные сотни, над которыми и назначались старшие. Пехоту обучали плотному строю, чтобы она могла сдержать натиск латной конницы и считали, что этого довольно. Ну еще на ней были такие скучные для благородных дела, как охранение, служба в крепостях, фуражирование.